Новые волны

Я так и не заплакал. Не знаю почему. Умом я понимал, что моя лучшая подруга мертва, но тело не признавало это. Я пытался. В душе, где сосед меня не мог услышать. Думал о Марго. Думал о своих родителях, воображал их смерть. Вспоминал все печальные события, о которых читал в новостях. Безуспешно. Я просто ощущал тоску, будто чего-то не хватало – но не саму смерть.

Однако в понедельник после похорон кто-то убрал стол Марго. Разумеется, банан испортился, так что кто-то взял на себя инициативу избавиться от всего. Временами для Марго приходила почта, и офис-менеджер складывал ее в конференц-зале.

На работе я считался безотказным, шустрым, тихим – как двигатель «приуса», который жужжит себе и жужжит. Самое странное, что азиату в Америке не нужно доказывать, насколько он прилежен. Люди просто думают, что ты либо рожден таким дисциплинированным, либо твои стоические, строгие родители вбили дисциплину в тебя в раннем детстве. Но, если честно, тихим я был в те недели после смерти Марго, потому что ушел в запой. Я медленно отвечал на письма, едва обращал внимание на то, что пишу, ждал, когда день закончится. По дороге домой подхватывал упаковку из шести бутылок в винной лавке через дорогу от своей квартиры и считал это ужином. В пиве почти хватало калорий, чтобы я мог передвигать ноги.