Тьма египетская

Владимир подскочил к кровати и едва успел ухватить свою возлюбленную за руку. Она висела над темной пропастью, удерживаемая силой его крепких пальцев.

– Глаша, держись! – кричал он, сидя на краю воронки. – Я тебя спасу. Ничего не бойся. Это все ОН.

– Володя! Я падаю! Мне страшно!

– Глашенька, держись!

Рядом с ухом Махнев услышал металлический голос Виктора:

– Отпусти ее.

– Нет, она разобьется! Ни за что!

– Отпусти, я сказал. Она не разобьется. Она тут же проснется. У себя в постели.

Откуда-то снизу донесся младенческий плач. Да, где-то, действительно, плакал ребенок. Это был плач Глашиного сына.

– Отпусти ее в Явь, – снова скомандовал демон. – Там у нее дитё проснулось.

Владимир почувствовал, как Глашины пальцы стали тоньше. Они будто таяли, словно теплые сливочные тянучки в его горячей руке. Нет, он не отпустил ее. Она сама улетела, истаяла, ушла из его сна, провалившись в неведомую даль, разделяющую два мира.

Владимир разогнулся и посмотрел на Виктора. Тот висел теперь над полом. Ровно на том месте, где еще недавно вращался чудесный шар. Банные стены дрогнули. В окно полетала какая-то лиловая трава. Это была лаванда. Владимиру показалось, что лавандовое поле разрослось по всей земле, и его лапы затекли потоком в небольшое оконце. Странный вихрь подхватил Владимира. Он почувствовал, что смертельно устал и тоже хочет спать. Он зевнул и закрыл глаза. А открыл их уже в своей комнате, в царстве Виктора.