Карман ворон

Пока я поедаю вереск, пустельга взывает ко мне с высоты:

– Держись от него подальше! Держись от него подальше!

Она предупреждает меня об опасности. Странствующий народ быстро прознает о любом нарушении наших законов. Мое нарушение пока еще не является преступлением, но вызывает беспокойство.

– Держись от него подальше, – кричит пустельга. – Держись подальше от Уильяма Мак-Кормака.

Последние дни я слышала это предупреждение много раз: от овец с полей, от зайца из высокой травы, даже от диких пчел из лесного полога. «Пчелы, пчелы, умер прежний ваш хозяин. Послужите новому?»[8]

Я сердито трясу на пустельгу рогами. Мне не нужны ее предупреждения. Я буду ходить в замок столько, сколько пожелаю, и никакой Уильям не поймает меня в свои силки. И я буду всю ночь спать на его подушке кошкой. Не потому, что он мой возлюбленный, а потому, что мне так хочется. Никто не смеет указывать мне, что делать. И, возможно, тепло очага, шелк и золото покрывала, аромат Уильяма, ласка его поглаживающих шерсть пальцев и его бархатный голос…