Я все скажу

– И Фет, и жена его, и слуги наши все равно скажут, что между нами была ссора.

– Хорошо же! Тогда пусть оставшийся в живых сам найдет для общества объяснения случившемуся. А мы приступим. Предлагаю стреляться на пятнадцати шагах!

– На пятнадцати? Из охотничьих ружей?! Это невозможно! Мы попросту убьем друг друга!

– Хорошо, давайте на двадцати, но это моя последняя вам уступка, господин Тургенев.

– Ах, Лев Николаевич! Обычно в случае традиционной дуэли на этом месте всегда выступали секунданты и предлагали вышедшим на поединок примириться; я же, за неимением оных, сам предлагаю сделать это. Я был непозволительно груб с вами. Уже принес письменно мои извинения вам и семейству Фетов, чего ж еще?

Тургенев был бледен как мел. Толстой смотрел на него исподлобья, слегка набычившись. Иван Сергеевич продолжал:

– Да, мы разные люди, и нам никогда не сойтись. Но давайте пожмем друг другу руки, простим друг друга и разойдемся навсегда, чтобы больше никогда уже не встречаться!

– Вам нечего прощать меня. Я никак вас не оскорбил.