О чем молчит ласточка

События прошедшего дня стали медленно проясняться: проступили серостью утра, пересекли ранний вечер ударами Игоря и прогремели вечером поздним – магией музыки, взмахами дирижерской, но будто волшебной палочки. Вспомнились чьи-то большие руки, жесткие волосы, аккуратный профиль. Юра.

– Боже… – простонал Володя, и на него обрушилось раскаяние.

Он вскочил с кровати и бросился из комнаты в гостиную. Запутавшись в одеяле, чуть не упал, схватился за косяк и замер как вкопанный: «А куда бежать? И зачем? Куда теперь спешить, если опоздал еще вчера?»

Боль сдавливала голову. Володя стиснул пальцами виски, чуть было не порвав до сих пор надетую рубашку – мятая и перекрученная одежда мешала. Он сбросил ее прямо на пол и устремился в ванную. Надо было успокоиться, ведь сердце колотилось как бешеное, руки дрожали, а мысли метались, сталкивались друг с другом и путались. От вины и стыда на глаза наворачивались слезы. А может, это из-за того, что пятнадцать часов проспал в линзах? Да, конечно, поэтому.